Алексей Линецкий председатель правления Московского юридического агентства «Сейчас очень модно говорить об отмывании денег. Прежде всего, отмываться могут деньги только те, которые получены преступным путем. Если никаких обвинений лицу не предъявлено в том, что он что-то украл, то он ничего и не отмывает. Что касается использования офшорных компаний, само по себе такое использование не является незаконным, никакого запрета на использование этих компаний до сих пор нет. Кроме того, существуют специальные субъекты, это лица, занимающие государственные должности, которым запрещено иметь какие-либо акции не только в иностранных, но и в российских компаниях, поскольку эти компании таким образом могут быть участниками некоего конфликта интересов. Но если эти лица каким-то образом эти акции передали в соответствующие трасты или в управление другим лицам, то здесь также может не быть прямого нарушения законодательства. Поэтому думаю, что та информация, которая сейчас есть, она не столь уж и сенсационна. То есть, безусловно, есть определенная интрига во всех этих расследованиях, конечно, там есть много того, что в журнале, в газете может смотреться как некая сенсация, но с точки зрения юридической, не такая уж это и большая новость о том, что большинство крупных бизнесменов, а многие бизнесмены одновременно являются и политически значимыми фигурами, используют в бизнесе различные правовые конструкции, среди которых и офшоры, и это не означает автоматически, что эти деньги являются криминальными. Офшорные схемы удобны для оптимизации не только налоговых схем, но и всевозможных схем владения теми или иными активами. Поэтому я не думаю, что какие-то очень серьезные последствия сейчас возникнут. То есть, если налоговая служба заинтересуется этой информацией, они могут по каждому конкретному случаю провести соответствующую проверку, посмотреть, есть ли в самом факте владения такой компанией какие-то нарушения, и тогда уже соответствующие решения будут приниматься. Я так понимаю, что в этом объеме информации Россия занимает важное, но далеко не единственное место, там много информации по другим странам. Мы можем констатировать только то, что есть некие сомнения, подозрения, которые необходимо проверить».

«Позиция семьи потерпевшего тоже будет иметь значение. Безусловно, Михаил Ефремов может попытаться каким-то образом компенсировать утрату, которую семья понесла, может быть, какими-то выплатами это можно смягчить. Может быть, семья потерпевшего не будет настаивать на максимальных сроках наказания, потому что, скорее всего, здесь будет речь идти о реальном сроке. Некое смягчение возможно, но мне кажется, что, к сожалению для Михаила Ефремова, здесь будет очень трудно найти обстоятельства, его оправдывающие. Адвокаты, конечно, должны будут проводить экспертизы по всем обстоятельствам этого дела. Теоретически может быть какая-то неисправность автомобиля, хотя из видео, которое мы уже могли видеть в Сети, видно, что, скорее всего, либо водитель отвлекся от управления автомобилем, либо заснул. Скорее всего, это все-таки связано с его состоянием алкогольного опьянения. Отягчающие обстоятельства очевидны в данной ситуации».

«Дело в том, что авиакомпании имеют достаточно строгие правила относительно допуска пассажиров на борт, если есть какие-то ограничения по их пребыванию в той или иной стране. В данном случае Air France дует на воду, видимо, когда-то обжегшись на молоке. Конечно же, это явно превышение их полномочий, они не должны ни в коем случае ограничивать право человека лететь в самолете, тем более пунктом назначения его не являются США. Хотя, конечно же, наверное, в правилах авиакомпании Air France, написано: если самолет пролетает над территорией США, то на него распространяются все те правила, которые действуют в том случае, если самолет имеет посадку на территории США. Теоретически такое возможно. Такой пассажир может спокойно подавать в суд на авиакомпанию и требовать компенсацию, потому что он действует в соответствии с теми правилами, которые он смог прочитать, покупая билет. И в этих правилах ничего не указано о том, что он должен иметь какое-то специальное разрешение не пребывание в США, если он вообще в США не летит. Поэтому думаю, что здесь уже до абсурда доходит».

«Проблем достаточно много, в том числе связанных с тем, что проверки предварительные, которые проходят предприятия до принятия решения о предоставлении им соответствующей поддержки, являются очень многоступенчатыми, и условий становится все больше и больше. Это и необходимость отсутствия недоимок по налогам — до 3 тысяч рублей еще прощается, а сверху уже нет. А здесь бывает, что и спорная ситуация. И если такая ситуация возникает, то предприятие автоматически выпадает из списка. Есть и проблема, связанная с тем, что предприятие должно заранее отказаться от выплаты дивидендов, например за прошлый год, хотя вполне может быть, что собрание акционеров такую выплату уже одобрило и отыграть назад сейчас проблематично. Здесь и проблема, связанная с тем, что предприятие должно сохранить не менее 90% численности персонала, хотя некоторые предприятия вынуждены были такое сокращение произвести. И, например, те предприятия, у которых сохранилось даже 80% сотрудников, автоматически выпадают из мер господдержки, а значит, и оставшиеся 80% тоже обречены. Есть и ряд других мер, в том числе, например, по так называемым системообразующим предприятиям тоже достаточно все непрозрачно. Это и необходимость пройти некое стресс-тестирование, это и необходимость раскрыть всю свою финансово-хозяйственную деятельность, включая коммерческую тайну. По каким-то причинам из мер поддержки исключаются предприятия, у которых акционеры являются иностранцами, хотя законодательство об иностранных инвестициях прямо запрещает дискриминационный характер действий государства по отношению к иностранным инвесторам. Чиновники постоянно подозревают бизнесменов в нечистоплотности. Здесь действует некий принцип виновности, принцип того, что предприятия не бывают честными, а бывают недопроверенными. И любой бизнесмен находится под неким подозрением того, что он хочет воспользоваться мерами государственной поддержки незаконно, использовать ее нецелевым образом. При этом у предпринимателей такая проблема не только с государственными органами, но и с банками. Банки тоже требуют кипу документов для получения соответствующих льготных кредитов, необходимо предоставить какие-то дополнительные гарантии, хотя государство объявило о том, что основными гарантиями будут государственные. Эти многоступенчатые предварительные проверки приводят к затягиванию принятия решения. А поддержка должна быть своевременной, иначе она может оказаться просто не эффективной или даже бессмысленной. Поэтому мне кажется, что есть смысл ввести заявительный порядок выделения средств. То есть предприятие заявляет о том, что ему необходимо воспользоваться той или иной мерой государственной помощи, и государство должно автоматически эту помощь перечислить или должен быть предоставлен соответствующий льготный кредит. Никто, разумеется, не отменяет последующего государственного контроля».

«И мошенничество, и присвоение и растрата являются статьями публичного обвинения. Это статьи, которые вменяются лицу вне зависимости от того, хочет этого потерпевший или нет. В данном случае даже если потерпевшим, то есть банку, будет возмещены все убытки, вот эти 2,5 млрд рублей, формально следствие не может быть прекращено и обвинение не может быть снято. Возврат похищенного не является основанием для прекращения уголовного дела по этой статье. Безусловно, для Калви это основание для смягчения приговора, если такой приговор обвинительный в будущем состоится. Кроме того, по всей видимости, в соглашении о компенсации этих средств наверняка предусмотрены какие-то формальные и неформальные пункты, связанные с тем, что потерпевшие выйдут с ходатайством к следствию о изменении мер пресечения, возможно, даже о прекращении уголовного дела, ну или как минимум о том, чтобы приговор был максимально смягчен. Сейчас говорить о том, какой именно приговор состоится в этих условиях очень трудно».