Вексельберг пожаловался на Америку The Financial Times. Комментарий Георгия Бовта

«Инициатива в том, чтобы взрастить в России резко антиамерикански настроенную предпринимательскую и политическую элиту, перешла преимущественно к самим США», — считает политолог

Бизнесмен Виктор Вексельберг дал интервью газете The Financial Times, где рассказал о последствиях для себя и своего бизнеса, с которыми он столкнулся из-за американских санкций. Он сказал, что введение санкций стало «полным кризисом» в его жизни. «Это не про деньги, не про бизнес. Это про личную ситуацию... Для меня вся жизнь была возможностью. А теперь что я могу сделать? «Всю свою жизнь я пытался быть человеком мира… Я перевез всю свою семью в США. Я никогда не мог бы предвидеть ситуацию, в которой оказался», — отметил Вексельберг.

США ввели персональные санкции против него, а также группы компаний «Ренова» в апреле 2018 года. Они предполагают запрет на въезд в эту страну и заморозку активов. Кроме того, американским гражданам и иностранным контрагентам запрещено вести бизнес с Вексельбергом и «Реновой». Сколь показательна история Вексельберга?

Разумеется, найдутся люди — у нас ведь олигархов не любят, — которые будут злорадствовать по поводу того, что Виктор Вексельберг назвал личной трагедией. У него, видите ли, дочь и внук в Америке, а он не может к ним приехать — ну так они пусть приезжают в гости, «Аэрофлот» пока летает в Нью-Йорк и обратно. Можно позлорадствовать и по поводу Олега Дерипаски, который тоже попал под жесткие санкции.

Однако история Вексельберга — это не только история крупного предпринимателя, который хотел стать гражданином мира, а оказался фигурантом черных списков Минфина США. Как и история Дерипаски — это не только история олигарха, который годами пытался получить американскую визу, хотел встроиться в американский бизнес и для того, в частности, связался в свое время с Полом Манафортом. Который, поработав на свою беду начальником предвыборного штаба Трампа, был осужден за финансовые махинации, а на самом деле — в порядке мести части американского истэблишмента за победу выскочки-миллиардера на выборах. Которого подозревали еще и в том, что он что-то хотел «замутить» с русскими, однако доклад спецпрокурора Мюллера никакого сговора с этими русскими не нашел. Сговора нет, а жертвы его есть.

И Дерипаска попал «под замес», а вместе с ним и компания «Русал», и «Группа ГАЗ», и много чего еще в российской экономике. Вместе с так называемыми олигархами на Западе весь российский бизнес, а отчасти и простые граждане стали «токсичными». В Америке возобладал нехитрый тезис, согласно которому, если ты крупный предприниматель, то действуешь по указке Путина, а также ГРУ и СВР.

Санкции против того же Вексельберга были введены за «попытки России подорвать западную демократию». На что он говорит, что встречался с Путиным, «но многие встречались с ним, причем более регулярно, и многие имели больше тем для обсуждения». Вексельберг, возможно, оказался более заметен, поскольку посетил инаугурацию Трампа. И для этого встречался с юристом избранного президента Майклом Коэном, с которым в том числе обсуждал вопросы бизнеса в России. Видимо, этого оказалось достаточно, поскольку Коэн тоже попал под замес внутриполитических разборок в США и уже получил свой уголовный приговор.

История Вексельберга, как и истории других предпринимателей — фигурантов американских черных списков, много говорит о механизме и концепции санкций США. Под них попадают подчас потому, что оказались на виду, став героями публикаций в прессе. Известный «кремлевский список» кандидатов на санкции составлялся на основе публикаций Forbes и других СМИ. При этом американские санкционеры исходили из незатейливого, в общем, представления, что, наложив эти санкции на тех, кого они считают близкими Путину, они тем самым нанесут сокрушительный удар по режиму.

Однако пока у них куда успешнее получается совсем другое. Россия в целом адаптировалась к санкциям. Российская политическая и экономическая элита не побежала свергать Путина. Предпринимательская элита, которая действительно хотела стать частью западного мира, приняв, по крайней мере на его, Запада, территории, именно его правила игры, теперь в значительной мере хочет вернуть свои капиталы в Россию, укрепляя тем самым ненавистный Западу режим. Поскольку на Западе этим капиталам не рады, считая токсичными, а держать их там для многих стало небезопасно.

Ровно то же самое произошло со страной в целом. В 90-х мы были наивно открыты для той же Америки. Еще больше мы захотели дружить после событий 11 сентября 2001 года. Однако и тогда к стране и ее элите относились подозрительно: вы, мол, недостаточно демократичны, вы слишком коррумпированы, вам пока не место в нашем цивилизованном мире, разве что на задней парте в роли послушных учеников.

Разумеется, российский правящий класс проделал с тех пор свою немалую часть работы в деле взращивания антизападных и антиамериканских настроений. Притом что в бизнесе они всегда были слабее. Однако теперь, похоже, инициатива в том, чтобы взрастить в России резко антиамерикански настроенную предпринимательскую и политическую элиту, перешла преимущественно к самим США. Выполнение именно этой задачи в их санкционной политике у них получается как раз наиболее успешно.