Немного рыбы в мутной воде

В том, что душевный стриптиз на ТВ стоит денег, сейчас мало кто сомневается. Но вот каких денег — здесь единого мнения нет и, наверное, быть не может. Телеканалов много, идей, как и каким образом привлечь зрителей, еще больше. На немецком ТВ «истории из жизни» поставляет десятки разного рода форматов: документальные мыльные оперы, ток-шоу, телесуды

Сколько стоит публичное раздевание? Можно ли и стоит ли профессионализировать это занятие? Фаина Раневская сравнивала кино с «плевком в вечность» и была все-таки не совсем права. Куда больше этого эпитета заслуживает ТВ, где плюются куда чаще — таковы законы жанра. В Германии наиболее высоки расценки на представления наиболее стыдные. Готовность безнадежного холостяка найти себе невесту под прицелом камеры («Schwiegertochter gesucht») гарантирует ему 1,2 тысячи евро за неделю съемок. Телевизионная педагогика «Super Nanny» позволяет родителям невоспитанного ребенка пополнить семейный бюджет на 1000 евро за серию. Обменявшись женами в программе «Frauentausch» каждая из семей получает по 1,5 тысячи евро за съемочную неделю.

Впрочем, выставить голый зад на всеобщее обозрение, разумеется, можно и по демпинговым ценам. В программе «Mitten im Leben» на частном канале RTL за день добровольного позора платят 80 евро. Статисты в инсценировках судебных процессов получают в Германии по 55 евро за десять часов съемки, за каждый внеурочный час добавляют по 5 евро. В дневном ток-шоу «Britt» оригинальную историю вкупе с рассказчиком покупают по 500 евро за штуку.

По немецким меркам деньги небольшие, по российским — просто сказочные. На НТВ мне рассказали, что за десять часов съемки статист может получить около 800 рублей, да и то, по словам моего собеседника, «если хорош собой». Ставка в обычном ток-шоу — рублей триста.

В чуть более выгодном положении в России находятся актеры. Ставки на «переживание по Станиславскому» индивидуальны, в среднем, как сообщили мне знакомые лицедеи в Москве, это около 200-500 долларов за съемочный день. Все зависит и от бюджета проекта, и от запросов самого исполнителя.

Рейтинг шоу отнюдь не означает крупных гонораров. Напротив, в популярной программе гонорары могут быть даже меньше. В кастинг-шоу уговаривать деньгами не требуется – там трудятся во имя будущего. Пройдя отборочный тур немецкого «Supertalent» (в российской версии формат именуется «Минута славы»), участники получают по 350 евро за программу. В «Germany`s Next Top-Model» (в российской версии — «Топ-модель по-русски») гонорары не полагаются вообще. Самодеятельных манекенщиц кормят, поят и возят по миру, а победительница получает 100 тысяч евро и контракт с модельным агентством. Формат «Deutschland sucht den Superstar» (его приблизительный аналог в России — «Фабрика звезд»), заслуживший славу самого «стыдного» из самых рейтинговых шоу ФРГ, предлагает деньги только 15 финалистам. За право услышать в свой адрес двусмысленные резкости председателя жюри Дитера Болена певцам-любителям выдают по 1,5 тысячи евро в неделю.

Есть программы, которые не предполагают вообще никаких гонораров, но, тем не менее, пользуются стабильной популярностью. В германской версии «Квадратного метра» («Einsatz in vier Wänden») за переделку дома хозяевам ничего не платят, но берут на себя все траты на ремонт. Авторы немецкого «Идеального ужина» («Das perfekte Dinner») оплачивают любителям готовки только продукты. К чести создателей, за шесть лет своего существования в «парад уродов» программа не превратилась — если не считать воскресной вариации на эту тему «Идеальный ужин со звездами» («Das perfekte Promi-Dinner»), где знаменитости категории «С» показывают, главным образом то, что готовить не умеют.

Бум реалити-шоу, начавшийся еще в начале нулевых, утихать, вроде бы, не собирается. «Эмоционализирующие программы отвлекают от монотонных будней и позволяют понаблюдать за чужими судьбами без необходимости в них участвовать. Эти форматы вызывают сильные эмоции: соучастие, удивление, злорадство или возмущение», — объясняет швейцарский медиа-психолог Даниэль Зюсс. Только в Германии еженедельно выходит в среднем 60 программ, которые вписываются в этот формат.

Гонка за рейтингом провоцирует на идеи все более радикальные. В Европе сейчас бурно обсуждают рейтинговую новинку голландского ТВ — там зрители решают, кто из иностранцев-нелегалов был бы достоин проживания в этой стране. Всех пятерых из страны в итоге из страны выдворили, но победитель (это была приезжая из Армении) получила 4 тысячи евро призовых. У шоу, устроенного государственным ТВ, было недвусмысленное название: «Вон из Нидерландов». «Программа была ироничной, жесткой, но подлинной – такой же, как судьбы главных героев», — объясняет ее успех журнал Spiegel.

Извечное стремление ТВ имитировать жизнь, быть, в некотором роде, правдивее жизни, в последнее время приняло характер одержимости. Одной из сенсаций на немецком ТВ последние два года стала Даниэла Катценбергер, дипломированный косметолог с татуировкой вместо бровей и силиконовой грудью, с пулеметной скоростью несущая ахинею. «Ели сейчас не прославлюсь, то когда? Когда мне будет тридцать и грудь отвиснет до кроссовок?» — вот образчик ее юмора.

Журнал Focus сообщает об «абсурдной естественности», объясняя безумно высокий рейтинг документального сериала о блондинке Даниэле — о том, как красотка покинула отчий дом (где помогала матери в семейной закусочной), поехала в США завоевывать Playboy, ангажемента не получила, переехала на Майорку, любимую ее соотечественниками, открыла там кафе имени себя, принялась петь и своим писком умилила миллионы. Популярность ее в Германии феноменальна. «Эта фигура создана не для того, чтобы зрители могли себя с ней идентифицировать, — поясняет телекритик Берндт Геблер, — а для того, чтобы легко от нее отстраниться».

А недавно Катценбегер отбирала себе преемниц: в конкурсе ее имени победительница не обязательно должна хорошо петь или плясать, быть умной или иметь необычную судьбу — она должна быть «искренней». Критерий столь же трудноуловимый, что и «Х-фактор», который ищут в одноименном кастинг-шоу (в российской версии он именуется «фактором
А»). Кстати, в новом сезоне этой программы попробовал себя и отец Даниэлы Катценбергер. В их семье участие в телешоу стало чем-то вроде традиции. Мать «блондинки в законе» участвовала в немецкой версии «Большого брата», а сестра подрабатывает статисткой в разных документальных сериалах. Надо полагать, не задаром.

Деньги на ТВ дают не только за трэш, но и за экспертное мнение. Обсуждение важных общественно-политических тем вместе с Петером Хане на государственном канале ZDF вознаграждается суммой от 200 до 400 евро за раз в зависимости от авторитетности. Поговорив с его коллегой Маркусом Ланцем в вечернем эфире, гость получает 500 евро. Та же такса и на экспертов, которых расспрашивают на телеканале Sport1. Обычный человек за участие в общественно-важных дискуссиях в вечернем ток-шоу «Kerner» (частный канал Sat1) может рассчитывать на сумму от 300 до 1 тысячи евро.

Если человек готов торговать своим прошлым, то можно ли верить такой исповеди? «Честно сказать, я никогда так глубоко не задумывалась, — призналась мне российский телекритик Арина Бородина. — Я давно ко всему привыкла. Как человек я, конечно, считаю, что это нехорошо. А как профессионал, думаю, что бывает и гораздо хуже…. Без этого сегодня не обходятся. Так же, как и вчера. Не обойдутся и завтра».

Можно предположить, что спрос на искусственную аутентичность на российском ТВ будет даже выше: на днях в Москве в образцово-показательных очередях перед камерами стояли старушки. Они несли свои деньги в Сбербанк, «потому что может быть кризис». Сюжет показали в новостях. Все сделали вид, что поверили. То ли еще будет.

Ловля рыбы в мутной воде как была, так и останется если не главным, то, как минимум, очень важным занятием телеиндустрии развлечений. Немецкие аналитики полагают, что спрос на «реалити-шоу» будет только расти, а, вот, расценки на душевный стриптиз, скорее всего - уменьшаться. Благодаря Интернету публичные исповеди стали массовым развлечением. Если плюют все, то тут уже не до вечности. Даже если харкают кровью.